Еще мне внятен жизни шум
и штоф любезен вислобокий;
пока поверхностен мой ум,
еще старик я не глубокий.

Я говорю всегда жене,
Придя домой под утро,
Не думай плохо обо мне
И ты поступишь мудро!

Если я перед Богом не струшу,
то скажу ему: глупое дело -
осуждать мою светлую душу
за блудливость истлевшего тела.

Люблю величавых застольных мужей -
они, как солдаты в бою,
и в сабельном блеске столовых ножей
вершат непреклонность свою.

В года, когда юмор хиреет,
скисая под гласным надзором,
застольные шутки евреев
становятся местным фольклором.