Грустит соловей у поверженной розы, надрывно поёт над цветком. Но льёт и садовое пугало слёзы, любившее розу тайком.
Если в шумных речах и литаврах Вдруг тебе воздадут за труды, Не зевай, почивая на лаврах, С них, возможно, снимают плоды.
Я слабо верю в докторов с их пересадками сердец, и чем я более здоров, тем неуклонней мой конец.
Валит дым из моих ноздрей, пахнет водкой мое брюзжание, а кругом говорят: еврей – это разум и воздержание.
Нет сильнее терзающей горести, жарче муки и боли острей, чем огонь угрызения совести; и ничто не проходит быстрей.