Хайям взлетел на высшую верхушку,
а я взлечу коллеге на макушку,
когда российский выпалю рубай
и раню им персидскую частушку.

Над ним невзгода не нависла,
Везло ему и до, и после:
Он счастлив был, когда женился,
И счастлив был, когда развелся.

Я люблю, когда грустный некто
под обильное возлияние
источает нам интеллекта
тухловатое обаяние.

Рукоплещу Герасиму,
Его поступок был не плох,
Поскольку в озере с Муму
Он потопил немало блох!

Действительность пора начать
Не только лишь умом принять,
Но ещё и чувством, без сомненья,
Даже если это чувство отвращенья!