Слышал я: под ударами гончара Глина тайны свои выдавать начала: "Не топчи меня! - глина ему говорила, Я сама гончаром была лишь вчера".
Любую можно кашу моровую затеять с молодежью горлопанской, которая Вторую мировую уже немного путает с Троянской.
У памяти в углах - целебный мрак, упрятаны туда с умом и вкусом те случаи, когда я был дурак, то время, когда был я жалким трусом.
Я к неверной хотел бы душой охладеть, Новой страсти позволить собой овладеть. Я хотел бы - но слезы глаза застилают, Слезы мне не дают на другую глядеть!
Застенчив и самонадеян, всегда с людьми, везде один, меж русских был я иудеем, а меж евреев - славянин.