Если я перед Богом не струшу,
то скажу ему: глупое дело -
осуждать мою светлую душу
за блудливость истлевшего тела.

Люблю я скрипок нежный стон,
И мягкий звук фортепиано,
И колокольный перезвон,
И гром литавр, и скрип дивана.

Единство вкуса, запаха и цвета
в гармонии с блаженством интеллекта
являет нам тарелка винегрета,
бутылкой довершаясь до комплекта.

Когда-нибудь я стану знаменит,
по мне окрестят марку папирос,
и выяснит лингвист-антисемит,
что был я прибалтийский эскимос.

Забыв про старость и семью,
согретый солнечным лучом,
сажусь я в парке на скамью
и размышляю ни о чём.