Люблю величавых застольных мужей - они, как солдаты в бою, и в сабельном блеске столовых ножей вершат непреклонность свою.
Мир бурлил, огнями полыхая, мир кипел на мыслях дрожжевых, а в России - мумия сухая числилась живее всех живых.
Смерть матери, отца и горе и беда, Им блага от Него, и память от тебя. Но в неизбежном наставленье тебе, Без лжи чужих — она не изживёт себя.
Он обречен, мой бедный стих, лишь в устном чтении звучать, свинья способностей моих рожает только непечать.
Я в детстве сильно поддавал И образ жизни вел развратный, Я с детства не любил овал, Но обожал трехчлен квадратный.