Я слишком, ласточка, устал
от нежной устной канители,
я для ухаживанья стар - 
поговорим уже в постели.

Я щедро тешил плоть,
но дух был верен чести;
храни его, Господь,
в сухом и теплом месте.

Никто из самых близких поневоле
в мои переживания не вхож,
храню свои душевные мозоли
от любящих участливых галош.

Я евреям не даю,
я в ладу с эпохою.
Я их сразу узнаю -
по носу и по хую.

Пишу я вздор и ахинею,
херню и чушь ума отпетого,
но что поделаешь - имею
я удовольствие от этого.