Слухи, сплетни, склоки, свары,
клевета со злоязычием,
попадая в мемуары,
пахнут сскверной и величием.

С утра до тьмы Россия на уме,
а ночью - боль участия и долга;
неважно, что родился я в тюрьме,
а важно, что я жил там очень долго.

Люблю величавых застольных мужей -
они, как солдаты в бою,
и в сабельном блеске столовых ножей
вершат непреклонность свою.

Тягостны в России передряги,
мёртвые узлы повсюду вяжутся;
лишь бы не пришли туда варяги -
тоже ведь евреями окажутся.

Нам чей-то опыт нипочём,
У нас к чужому — строго.
Опять идём своим путём.
Туда нам и дорога.