Служить высокой цели? Но мой дом ни разу этой глупостью не пах. Мне форма жмет подмышки. И притом тревожит на ходу мой вольный пах.
Вдовцы Ахматовой и вдовы Мандельштама - бесчисленны. Душой неколебим, любой из них был рыцарь, конь и дама, и каждый был особенно любим.
Евреи топчут наши тротуары, плетя о нас такие тары-бары, как если сочиняли бы татары о битве Куликовской мемуары.
Я уважаю лень за то, что в ее бездейственной тиши живую мысль питает почва моей несуетной души.
Пустившись по белому свету, готовый к любой неизвестности, еврей заселяет планету, меняясь по образу местности.