Тюрьма, конечно, - дно и пропасть, но даже здесь, в земном аду, страх - неизменно верный компас, ведущий в худшую беду.
Где-то уже возле сорока глядя вверх медлительно и длинно, вдруг так остро видишь облака, словно это завтра будет глина.
Высоких мыслей пир высокий, позоря чушь предубеждений, не сушит жизненные соки других прекрасных услаждений.
Сытным хлебом и зрелищем дивным недовольна широкая масса. Ибо живы не хлебом единым, а хотим еще водки и мяса.
Жизнь становится дивной игрой сразу после того, как поймешь, что ничем и ни в чем не герой и что выигрыш - в том, что живешь.