Прихвачен, как засосанный в трубу,
я двигаюсь без жалобы и стона,
теперь мою дальнейшую судьбу
решит пищеварение закона.

В период войн и революций
не отсидеться в хате с края -
мы даже чай гоняем с блюдца,
кому-то на руку играя.

В юности тоскуя о просторах,
мы о них мечтаем и поем,
а чуть позже, заперты в конторах,
мы легко в канцлагере живем.

Жена - в тоску, в запой - шалава,
а сам усоп - и был таков,
и над могилой веет слава -
коктейль восторгов и плевков.

У нас внутри, как в помещении,
бес словоблудия живет
и, оживляясь при общении,
нам разум пучит, как живот.