Под грудой книг и словарей,
грызя премудрости гранит,
вдруг забываешь, что еврей;
но в дверь действительность звонит.

Чадит окурок дней моих
все глуше и темней,
и тонким дымом вьется стих
с испепеленных дней.

Хоть я свои недуги не лечу,
однако, зная многих докторов,
я изредка к приятелю-врачу
хожу, когда бедняга нездоров.

Ещё я на радость имею талоны,
но пристально если взглянуть -
питейной бутыли покатые склоны
рисуют мой жизненный путь.

С радостью по жизни я гуляю
в мире, лютой злобой повреждённом
жажду выпить - водкой утоляю,
жажду просто - пивом охлаждённым.