Я прочел твою книгу. Большая. Ты вложил туда всю свою силу. И цитаты ее украшают, как цветы украшают могилу.
В соплеменной тесноте все суются в суету, чтобы всунуть в суете всяческую хуету.
В года растленья, лжи и страха узка дозволенная сфера: запретны шутки ниже паха и размышленья выше хера.
Вечно облик твой в сердце моем и во взоре, Твое имя звучит мне немолчно, как море. И прислушался всем существом я, едва Твое имя услышал в чужом разговоре.
Да, друзья-художники, вы правы, что несправедлив жестокий срок, ибо на лучах посмертной славы хочется при жизни спечь пирог.