В соплеменной тесноте все суются в суету, чтобы всунуть в суете всяческую хуету.
Уже с утра, еще в кровати, я говорю несчетный раз, что всех на свете виноватей - Господь, на труд обрекший нас.
В кишеньи брезгуя погрязть, души своей ценя мерцание, отверг я действие и страсть, избрав покой и созерцание.
Сын учителя, гений плюгавый - уголовный режим изобрел, а покрыл его кровью и славой - сын сапожника, горный орел.
Моим конвойным нет загадок ни в небесах, ни в них самих, царит уверенный порядок под шапкой в ягодицах их.