Когда в Париже 18, А в Барселоне 22, Нам остаётся утешаться, Что не на полюсе Москва.
Мы колесим, ища покой, по странам и векам, но всюду возим за собой свой собственный вулкан.
сомненья мне душу изранили и печень до почек проели: как славно жилось бы в Израиле, когда б не жара и евреи.
А Русь жила всегда в узде, отсюда в нас и хмель угарный: ещё при Золотой Орде там был режим татаритарный.
Не потому ль добро в углу так часто сетует и плачет, что разум всюду служит злу с гораздо большею отдачей?