Охрипли глотки и сели связки,
И пусть другие в округе брешут.
Про нас потомкам расскажут сказки
И наше эго слегка потешат. 

Теперь другие, кто помоложе,
тревожат ночи кобельим лаем,
а мы настолько уже не можем,
что даже просто не желаем.

Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот гавно.

Не потому ль добро в углу
так часто сетует и плачет,
что разум всюду служит злу
с гораздо большею отдачей?

В газетах полная фигня,
Эфир давно полупридушен.
И лишь на кухне болтовня
Опять, как раньше, греет душу.