Хоть много лет из плена мы брели, Остались до сих пор привычки рабские: Вот письменность свою изобрели, А цифры - и сейчас еще арабские.
Я воткну беруши в уши И затихнет вся страна, Я её не буду слушать Так же, как меня она.
Волнуя разум, льет луна свет мироздания таинственный, и лишь философа жена спокойно спит в обнимку с истиной.
Стихии цель свою не знают и дел не ведают своих, всегда и страшно погибают те, кто развязывает их.
Я нигде преклонить головы не могу. Верить в мир замогильный - увы! - не могу. Верить в то, что, истлевши, восстану из праха Хоть бы стеблем зеленой травы, - не могу.