Жена ушла. От сына нет ни строчки. Цепочка нескончаемая бед. Одно лишь в жизни утешенье — дочка Соседская. Ей девятнадцать лет.
Мне наплевать на тьму лишений и что меня пасет свинья, мне жаль той сотни искушений, которым сдаться мог бы я.
Питая к простоте вражду, подвергнув каждый шаг учету, мы даже малую нужду справляем по большому счету.
Я мечтал ли, убогий, фантаст, не способный к лихим переменам, что однажды отвагу придаст мне Россия под жопу коленом?
Народ бормочет и поёт, но пьяный взгляд его пронзителен: вон тот еврей почти не пьёт, чем, безусловно, подозрителен.