Нисколько прочих не глупее все те, кто в будничном безумии, прекрасно помня о Помпее, опять селились на Везувии.
Друзей вокруг осталось мало: кому с утра все шло некстати, кого средь бела дня сломало, кого согнуло на закате.
Нам охота себя в нашем веке уберечь, как покой на вокзале, но уже древнеримские греки, издеваясь, об этом писали.
Не тем еврей стал плох, что ест наш хлеб, А тем, что проживая в нашем доме, Настолько стал бездушен и свиреп, Что стал сопротивляться при погроме!
Ты в азарте бесподобен ярой одурью своей, так мой пес весной способен пылко трахать кобелей.