Усердные брови насупив, еврей,озаряемый улицей, извечно хлопочет о супе, в котором становится курицей.
Изнасилована временем и помята, как перина, власть немножечко беременна, но по-прежнему невинна.
Еврею не резвиться на Руси и воду не толочь в российской ступе; тот волос, на котором он висит, у русского народа - волос в супе.
Всегда в нестройном русском хоре бывал различен личный нрав, и кто упрямо пел в миноре, всегда оказывался прав.
В духовности нашей природы - бальзама источник большой, и плоть от любой несвободы спасается только душой.