Усердные брови насупив,
еврей,озаряемый улицей,
извечно хлопочет о супе,
в котором становится курицей.

Изнасилована временем
и помята, как перина,
власть немножечко беременна,
но по-прежнему невинна.

Еврею не резвиться на Руси
и воду не толочь в российской ступе;
тот волос, на котором он висит,
у русского народа - волос в супе.

Всегда в нестройном русском хоре
бывал различен личный нрав,
и кто упрямо пел в миноре,
всегда оказывался прав.

В духовности нашей природы -
бальзама источник большой,
и плоть от любой несвободы
спасается только душой.