Везде, где, не зная смущения, историю шьют и кроят, евреи - козлы отпущения, которых к тому же доят.
Много всякого на белом видя свете в жизни разных городов и деревень, ничего на белом свете я не встретил хитроумней и настойчивей, чем лень.
Эпоха нас то злит, то восхищает, кипучи наши ярость и экстаз, и все это бесстрастно поглощает истории холодный унитаз.
Мне кажется, былые потаскушки, знававшие катанье на гнедых, в года, когда они уже старушки, с надменностью глядят на молодых.
Вслед музыке, мятущейся по мускулам, эпоху, как похмелье, держит плен расслабленного, вялого и тусклого кануна неизбежных перемен.