я чтению - жизнь отдал. Душа в огне,
глаза слепит сочувственная влага.
И в жизни пригодилось это мне,
как в тундре - туалетная бумага.

Без подтекста, о муза, и ты не мила
и художника длань не синоним крыла,
будь, как лунная полночь, почти белобрыса
и, как хмурое утро, не очень бела.

Нет, я не жалею, как я прожил
годы искушений и подъема,
жаль, что население умножил
меньше, чем какой-нибудь Ерема.

Поменяли сегодня разбойники лик:
ни бород, ни ножей, ни кровавых улик;
психиатры, торговцы, юристы... О, боже!
Разве всех их вот так перечислишь за миг?

У нас едва лишь Божья искра
пробьется где-то под пером,
бежит восторженно и быстро
толпа ценителей с ведром.