Пока течет и длится срок,
меняя краски увядания,
мой незначительный мирок
мне интересней мироздания.

Жена ушла. От сына нет ни строчки.
Цепочка нескончаемая бед.
Одно лишь в жизни утешенье — дочка
Соседская. Ей девятнадцать лет.

Есть внутренняя музыка судьбы,
в душе ее мелодии играют,
и, внемля ей, безумствуют рабы,
а вольные - свой путь соразмеряют.

Моя игра пошла всерьез - 
к лицу лицом ломлюсь о стену,
и чья возьмет - пустой вопрос,
возьмет моя, но жалко цену.

Все наши монологи, диалоги
и выкрики в компании греховной
заслуженно почтятся в некрологе
строкой о неуемности духовной.