Дойдут, дойдут до Бога жалобы, раскрыв Божественному взору, как, не стесняясь Божьей фауны, внизу засрали Божью флору.
Волшебен мир, где ты с подругой; женой становится невеста; жена становится супругой, и мир становится на место.
В уцелевших усадьбах лишь малость, бывшей жизни былой уголок - потолочная роспись осталась, ибо трудно засрать потолок.
В автобусе, не слыша языка, я чую земляка наверняка: лишь русское еврейское дыхание похмельное струит благоухание.
Я между волн, как между строк, беспечно с женщиной купаюсь, а где-то лермонтовский парус мятежен вновь и одинок.