Растут познания ступени,
и есть на каждой, как всегда,
и вечных двигателей тени,
и признак Вечного Жида.

Там, на утраченной свободе,
в закатных судорогах дня
ко мне уныние приходит,
а я в тюрьме, и нет меня.

Не мучась совестью нисколько,
живу года в хмельном приятстве;
Господь всеведущ не настолько,
чтобы страдать о нашем блядстве.

Мне чужд Востока тайный пламень,
и я бы спятил от тоски,
век озирая голый камень
и созерцая лепестки.

Когда истории сквозняк
свистит по душам и державам,
один - ползет в нору слизняк,
другой - вздувается удавом.