Лишь перед смертью человек соображает, кончив путь, что слишком короток наше век, чтобы спешить куда-нибудь.
Усердные брови насупив, еврей,озаряемый улицей, извечно хлопочет о супе, в котором становится курицей.
За Родину становится неловко, Когда поймешь, куда там ни рули, Что место сердцу близкое Рублёвка Распродано совсем не за рубли!
- С перестройкой мы влетели, - Стал народ настаивать. - Мы и строить не хотели, А уж перестраивать!..
Во всякой порче кто-то грешен, за этим нужен глаз да глаз, и где один еврей замешан - уже большой избыток нас.