Ослабли звуки струны, 
толкучка мыслей поредела, 
спадают ветхие штаны 
с насквозь прокуренного тела.

Он обречен, мой бедный стих,
лишь в устном чтении звучать,
свинья способностей моих
рожает только непечать.

Не слушая судов и пересудов,
настаиваю твердо на одном:
вместимость наших умственных сосудов
растет от полоскания вином.

Тайны мира, как я записал их в тетрадь,
Головы не сносить, коль другим рассказать.
Средь ученых мужей благородных не вижу,
Наложил на уста я молчанья печать.

Не в том беда, что одинок,
а в ощущеньях убедительных,
что одинок ты - как челнок
между фрегатов победительных.