Ничуть былое не тая, но верен духу парадокса, любить Россию буду я вплоть до дыхания Чейн-Стокса.
Раскрылась доселе закрытая дверь, напиток познания сладок, небесная высь - не девица теперь, и больше в ней стало загадок.
Пора уже налить под разговор, селедку покромсавши на куски, а после грянет песню хриплый хор, и грусть моя удавится с тоски.
Я живу в самом себе, как жар-птенчик в скорлупе, где шепчу ли инстинктивно иль молчу о предсудьбе.
Во всем, что каждый выбирает, покуда тянется прогулка, его наследственность играет, как музыкальная шкатулка.