Повсюду пребывание моё печалит окружающий народ: евреи на дыхание своё расходуют народный кислород.
В музейной тиши галерей случайным восторгом согретый, люблю я, усталый еврей, забиться в сортир с сигаретой.
Какая глупая пропажа! И нет виновных никого. Деталь российского пейзажа, я вдруг исчезну из него.
Много сочной заграничной русской прессы я читаю, наслаждаясь и дурея; можно выставить еврея из Одессы, но не вытравишь Одессу из еврея.
Покуда я у жизни смысла искал по книгам днем с огнем, вино во мне слегка прокисло и стало меньше смысла в нем.