Власти прячут от людей нередко, Что аккумулируют г*но. Но, придя к критической отметке, На свободу ринется оно!
Забавно, как потомки назовут загадочность еврейского томления: евреи любят землю, где живут, ревнивей коренного населения.
Найдя предлог для диалога: "Как ты сварил такой бульон?" - спрошу я вежливо у Бога. "По пьянке", - грустно скажет Он.
Верна себе, как королева, моя держава: едва-едва качнувшись влево, стремится вправо.
Я старый, больной и неловкий, но знают гурманки слияния, что в нашей усталой сноровке еще до хера обаяния.