Кишат стареющие дети, у всех трагедия и драма, а я гляжу спектакли эти и одинок, как хер Адама.
Хвала, кто чист душой и лишь добро творит, Не замечая золота и серебра монет не согрешит. Но проклят, будет тот, кто, став рабом, средь дня, Перед монетами из золота и серебра не устоит.
Совесть личная моя белее снега, перехвачены ремнём тугие чресла. Только жаль — моё пленительное эго не дождётся, чтобы либидо воскресло.
Случай неожиданен, как выстрел, личность в этот миг видна до дна: то, что из гранита выбьет искру, выплеснет лишь брызги из гавна.
Я лягу в землю плотью смертной, уже недвижной и немой, и тени дев толпой несметной бесплотный дух облепят мой.