Я много колобродил и грешил, презревши воздаяния опасность, а многое сумел и совершил единственно, чтоб выяснить напрасность.
Сейчас не спи, укрывшись пледом, сейчас эпоха песен просит, за нами слава ходит следом и дело следственное носит.
Брожу вдоль древнего тумана, откуда ветвь людская вышла: в нас есть и Бог, и обезьяна; в коктейле этом - тайны вишня.
Он обречен, мой бедный стих, лишь в устном чтении звучать, свинья способностей моих рожает только непечать.