Я жил как все другие люди, а если в чем-то слишком лично, то пусть Господь не обессудит и даст попробовать вторично.
Худшие из наших испытаний вырастились нашими же предками: пиршество иллюзий и мечтаний кончилось реальными объедками.
Я верю в совесть, сердце, честь любых властей земных. Я верю, что русалки есть, и верю в домовых.
Мягчайшим расстилаются ковром, полны великодушия и жалости, любовью одержимы и добром убийцы, отошедшие по старости.
В духовной жизни я корыстен и весь пронизан этим чувством: всегда из двух возможных истин влекусь я к той, что лучше бюстом.