Поэтессы в любви прихотливы
и не всем раскрывают объятия,
норовя про плакучие ивы
почитать, вылезая из платья

Российской власти цвет и знать
так на свободе воскипели,
что стали с пылом продавать
все, что евреи не успели.

Какая бы у власти волчья стая
ни грызлась, утоляя злобу волчью,
возмездие незримо прорастает
сквозь кровью удобряемую почву.

На всем лежит еврейский глаз,
у всех еврейские ужимки,
и с неба сыплются на нас
шестиконечные снежинки.

Вся жизнь моя прошла в плену
у переменчивого нрава:
коня я влево поверну,
а сам легко скачу направо.