Поэтессы в любви прихотливы и не всем раскрывают объятия, норовя про плакучие ивы почитать, вылезая из платья
Российской власти цвет и знать так на свободе воскипели, что стали с пылом продавать все, что евреи не успели.
Какая бы у власти волчья стая ни грызлась, утоляя злобу волчью, возмездие незримо прорастает сквозь кровью удобряемую почву.
На всем лежит еврейский глаз, у всех еврейские ужимки, и с неба сыплются на нас шестиконечные снежинки.
Вся жизнь моя прошла в плену у переменчивого нрава: коня я влево поверну, а сам легко скачу направо.