Вокруг лысеющих седин
пространство жизни стало уже,
а если лучше мы едим,
то перевариваем - хуже.

Взгляну туда, взгляну сюда -
Повсюду только господа
И даже бывшие менты
Достигли этой высоты.

Между мелкого, мерзкого, мглистого
я  живу и судьбу не кляну,
а большого кто хочет  и чистого,
пусть он яйца помоет слону.

У кресла цирюльница будто у плахи
засуетилась, едва я под ахи
шепнул ей, что я сексуальный маньяк,
желающий нынче постричься в монахи.

Как сушат нас число и мера!
Наседка века их снесла.
И только жизнь души и хера
не терпит меры и числа.