Глупо гнаться, мой пишущий друг,
за читательской влагой в глазу -
все равно нарезаемый лук
лучше нас исторгает слезу.

Вся наша склонность к оптимизму -
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.

Готов я без утайки и кокетства
признаться даже Страшному суду,
что баб любил с мальчишества до детства,
в которое по старости впаду.

Жена ушла. От сына нет ни строчки.
Цепочка нескончаемая бед.
Одно лишь в жизни утешенье — дочка
Соседская. Ей девятнадцать лет.

Мне гомон, гогот и галдеж -
уже докучное соседство,
поскольку это молодежь
или впадающие в детство.