Молитва и брань одновременно
в живое сплетаются слово,
высокое с низким беременно
все время одно от другого.

Я жизнь свою организую,
как врач болезнь стерилизует,
с порога на хуй адресую
всех, кто меня организует.

У духа, как у плоти, есть позывы,
но плотские - крепчают, разъярясь,
а духа просьбы тонки и пугливы
и гаснут, незаметно испарясь.

В года рубежные и страшные
непостижимо, всюду, молча
ползут из нор кроты вчерашние,
зубами клацая по-волчьи.

Я много сегодня стишков наваял, 
работал усердно и честно. 
По склону Олимпа весь день я гулял, 
и понял, что мне там не место.