На Страшный суд разборки ради
эпоху выкликнув мою,
Бог молча с нами рядом сядет
на подсудимую скамью.

Жил бы да жил, не тужа ни о чем,
портит пустяк мой покой:
деньги ко мне притекают ручьем,
а утекают - рекой.

Живу, куря дурное зелье
держа бутыль во тьме серванта,
сменив российское безделье
на лень беспечного Леванта.

Россия как верная мать,
а если шалаве под стать,
то мне она дважды от отче
как кара и как благодать.

Свободой дни мои продля,
Господь не снял забот,
и я теперь свободен для,
но не свободен от.