Кошмарным сном я был разбужен,
у бытия тряслась основа:
жена готовила нам ужин,
а в доме не было спиртного.

Хмурится, как море, небосвод,
полнится печалью многоструйной.
И не тучка, кажется, плывёт,
а чадра утопленницы юной.

В кипящих политических страстях
мне видится модель везде одна:
столкнулись на огромных скоростях
и лопнули вразлет мешки гавна.

Не знаю, зависть — грех или не грех,
Но всё-таки могу предположить,
Что свой позор нетрудно пережить.
Сложнее пережить чужой успех.

Моим конвойным нет загадок
ни в небесах, ни в них самих,
царит уверенный порядок
под шапкой в ягодицах их.