Мужик тугим узлом совьется, но если пламя в нем клокочет - всегда от женщины добьется того, что женщина захочет.
В чертах российских поколений чужой заметен след злодейский: в национальный русский гений закрался гнусный ген еврейский.
Вот женщину я обнимаю, она ко мне льнет, пламенея, а Ева, я вдруг понимаю, и яблоко съела, и змея.
Как я пишу легко и мудро! Как сочен звук у строк тугих! Какая жалость, что наутро я перечитываю их!
Весь век я наглое бесстыдство являл, не зная утомления, и утолялось любопытство, неся печаль от утоления.