Здесь мое исконное пространство,
здесь я гармоничен, как нигде,
здесь еврей, оставив чужестранство,
мутит воду в собственной среде.

Мне с самим собой любую встречу
стало тяжело переносить:
в зеркале себя едва замечу -
хочется автограф попросить.

Большая для мысли потеха,
забавная это удача,
что муза еврейского смеха -
утешница русского плача.

Все социальные системы -
от иерархии до братства -
стучатся лбами о проблемы
свободы, равенства и блядства.

Среди совсем чужих равнин
теперь матрешкой и винтовкой
торгует гордый славянин
с еврейской прытью и сноровкой.