И не спит она ночами, и отчаян взгляд печальный, утолит ее печали кто-нибудь совсем случайный.
Вдруг смешно до неприличия в душной тьме кромешных дней: чем трагедия трагичнее, тем фрагменты в ней смешней.
Святой непогрешимостью светясь от пяток до лысеющей макушки, от возраста в невинность возвратясь, становятся ханжами потаскушки.
С утра до тьмы Россия на уме, а ночью - боль участия и долга; неважно, что родился я в тюрьме, а важно, что я жил там очень долго.
Кравчий! Чашу мне не наливай дополна! Не вернется увядшая жизни весна. Мало, много ли ты мне нальешь — безразлично,— Камень горя не сдвинешь потоком вина!