Всегда, мой друг, наказывали нас,
карая лютой стужей ледяной;
когда-то, правда, ссылкой на Кавказ,
но там тогда стреляли, милый мой.

Я для слов ввел размеров Хайяма закон.
Да простит меня мудрый за свой камертон:
он и сам не видал новизны под Луною
и считал, что он первый во всем эпигон!

Решать я даже в детстве не мечтал
задачи из житейского задачника,
я книги с упоением читал,
готовясь для карьеры неудачника.

Подумал жёлудь: « Я не так – то глуп.
Такие шутки не пройдут со мною!
Чтоб после не сказали, что я дуб,
Расти не буду,- стану перегноем!» 

Не терся я у власти на виду
и фунты не менял я на пиастры,
а прятался в бумажном я саду,
где вырастил цветы экклезиастры.