Фортуна в руки не даётся, Она ведёт себя, как хочет: Сначала вроде улыбнётся, А после — над тобой хохочет.
За питейным стеклом тихо гаснет закатом светило. Желтый свет фонарей загорается в гранях стакана. Вечность тихо журчит, водопадом сливаясь игриво. Это я выпиваю заочно вдвоём с Губерманом.
Во всех углах и метрополиях затворник судеб мировых, еврей, живя в чужих историях невольно вляпывается в них.
И я сказал себе: держись, Господь суров, но прав, нельзя прожить в России жизнь, тюрьмы не повидав.
Есть кого мне при встрече обнять; сядем пить и, пока не остыли, столько глупостей скажем опять, сколько капель надежды в бутыли.