Царствует кошмарный винегрет в мыслях о начале всех начал: друг мой говорил, что Бога нет, а про черта робко умолчал.
Когда мучат житейские муки и печаль душу вялую лижет, я немедля беру себя в руки - той подруги, которая ближе.
Редеет волос моих грива, краснеют припухлости носа, и рот ухмыляется криво ногам, ковыляющим косо.
Еврей не каждый виноват, что он еврей на белом свете, но у него возможен брат, а за него еврей в ответе.
Когда сидишь в собраньях шумных, язык пылает и горит; но люди делятся на умных и тех, кто много говорит.