Загадка, заключенная в секрете, жужжит во мне, как дикая пчела: зачем-то лишь у нас на белом свете сегодня наступает со вчера.
Глупо гнаться, мой пишущий друг, за читательской влагой в глазу - все равно нарезаемый лук лучше нас исторгает слезу.
Перфоратор гремит за стеной, Дрель внизу завизжит не по-детски, Я никак не пойму, надо мной Крик девичий иль все-таки женский.
Моей судьбы кривая линия была крута, но и тогда я не кидался в грех уныния и блуд постылого труда.
Я тленен, но вечен Дербент, в чьей памяти татуировкой в надежде предсмертной и робкой я выколю автопортрет.