Подыми пиалу и кувшин ты, о свет моих глаз,
И кружись на лугу, у ручья в этот радостный час,
Ибо многих гончар-небосвод луноликих и стройных
Сотни раз превратил в пиалу, и в кувшин - сотни раз.

Ручей из русских берегов,
типаж российской мелодрамы,
лишась понятных мне врагов,
я стал нелеп, как бюст без дамы.

Ты прав мой друг, тропинок много,
Везде и в разные края.
Моя всего одна дорога,
Что под ногами у меня.

Бог чувствует, наверно, боль и грусть,
когда мы в суете настолько тонем,
что женщину ласкаем наизусть,
о чем-то размышляя постороннем.

Несобранный, рассеянный и праздный,
газеты я с утра смотрю за чаем;
политика - предмет настолько грязный,
что мы ее прохвостам поручаем.