В обед я рюмку водки пью под суп, и к ночи - до бровей уже налит, а те, кто на меня имеет зуб, гадают, почему он так болит.
Иван-да-марья как русский цветок двояко ревнует меня весь срок то к лотосу, то к хризантеме, то одиозно к себе между строк.
Возле устья житейской реки, где шумы бытия уже глуше, ощущают покой старики, и заметно светлеют их души.
Я не склонялся перед златом, Не собирал на чёрный день. Не потому, что был богатым, А просто - грабить было лень.
Вижу в этом Творца мастерство, и напрасно все так огорчаются, что хороших людей - большинство, но плохие нам чаще встречаются.