Не зря из мужиков сочится стон и жалобы, что жребий их жесток: застенчивый досвадебный бутон в махровый распускается цветок.
Если б я властелином судьбы своей стал, Я бы всю ее заново перелистал И, безжалостно вычеркнув скорбные строки, Головою от радости небо достал!
Последнюю в себе сломив твердыню и смыв с лица души последний грим, я, Господи, смирил свою гордыню, смири теперь свою - поговорим.
Красная площадь, зеленые елки. Миша у елки сломал три иголки. Черные Волги промчались шурша, мать не дождется домой малыша
Век играет гимны на трубе, кабелем внедряется в квартиры, в женщине, в бутылке и в себе прячутся от века дезертиры.