Вчерашнюю отжив судьбу свою, нисколько не жалея о пропаже, сейчас перед сегодняшней стою - нелепый, как монах на женском пляже.
Уходят сыновья, задрав хвосты, и дочери томятся, дома сидя; мы садим семена, растим цветы, а после только ягодицы видим.
Близится, бесшумно возрастая, вязкая дремота в умилении, мыслей улетающая стая машет мне крылами в отдалении.
Один я. Задернуты шторы. А рядом, в немой укоризне, бесплотный тот образ, который хотел я сыграть в этой жизни.